Словакия: Европейская история. Мирослав Лондак, Славомир Михалек, Петер Вайс и др.: Веда; Институт истории Словацкой академии наук, 2016. 350 стр.

СловакияСЛОВАКИЯ: ЕВРОПЕЙСКАЯ ИСТОРИЯ. Мирослав Лондак, Славомир Михалек, Петер Вайс и др.: Веда; Институт истории Словацкой академии наук, 2016. 350 стр.

Slovakia: A European Story. Miroslav Londák, Slavomír Michálek, Peter Weiss et al. Bratislava: Veda; Institute of History of Slovak Academy of Sciences, 2016. 350 s. : grafy, tab. ; 24 cm. ISBN:9788022415224.

 

cebe3d9d614ba5c19f633566104315854a11353a333bf96f16b5afa0e90abdc4

К председательству Словакии в Совете ЕС  во второй половине 2016 года коллектив видных словацких ученых (М. Лондак, С. Михалек, П. Вейс) подготовил монографию «Словакия: европейская история»[1]. Перед авторами стояла задача обрисовать сложный путь страны, который ей пришлось преодолеть в борьбе за свое место в Европе в качестве равноправного и уважаемого члена большой европейской семьи. Особенно сложным периодом для развития государственности был XX в., в течение которого Словакия прошла через пять противоречащих друг другу государственно-политических состояний – от отсталого аграрного региона в многонациональной империи к чехословацкой демократии; от «вассала» нацистской Германии к коммунистической Чехословакии, и, наконец, к современному этапу. Таким образом, авторы работы указывают на сложность и многогранность словацкой истории и предлагают читателю возможность в ней разобраться.

Книга состоит из четырех разделов. В первой главе показан исторический контекст формирования словацкой государственности, указаны её исторические корни. Великая Моравия, как предшественник независимой Словакии, была источником двух культурно-ценностных традиций, которые оказали большое влияние на сохранение словацкого наследия раннего Средневековья. Прежде всего, речь идёт о кирилло-мефодиевской традиции, которая была напрямую связана с распространением христианской культуры, и великоморавской традиции, которая выступала в качестве источника конституционального и правового обоснования возможности существования самостоятельного словацкого государства.

После падения Великой Моравии (907 г.) словацкая национальная идентичность развивалась в рамках Венгерского королевства вплоть до конца Первой мировой войны (1918 г.). Однако авторы подчеркивают, что несмотря на пребывание словаков в течение столь длительного срока в качестве одного из народов центральноевропейской импреии, им удалось сохранить свою лингво-этническую идентичность. Правда, после разрушения Австро-Венгрии Словакия не сумела получить особый статус в Чехословакии, который выделял бы её как отдельную национальную единицу в рамках единого государства. Авторы объясняют это тем, что словаки в тех условиях были согласны на любые варианты освобождения от мадьярского владычества. С 1918 г. начинается новый этап в истории словацкой государственности, который характеризуется включением словаков в процесс национальной эмансипации, только уже в пределах Чехословакии. Это движение было длительным и подчас успехи в этом направлении перемежались со значительными откатами назад. Так, признание равенства чехов и словаков как двух братских народов в конце Второй мировой войны (5 апреля 1945 г.) было нарушено принятием новой Конституции в 1960 г., которая стала проявлением «неочехословакизма» и, как отмечают авторы, была свидетельством «антисловацкого шовинизма» (с.35). Во время Пражской весны 1968 г. с новой силой было предано огласке неравноправное положение Словакии в государственной структуре ЧССР. Особую роль в этом деле сыграл А. Дубчек, которого авторы монографии ставят на третье место, после Л. Штура и М.Р. Штефаника, среди словацких политических деятелей, оказавших значительное влияние на «национальное раскрепощение соотечественников».

После падения коммунистического режима и трансформации ЧССР в Чешскую и Словацкую федеративную республики (1990 г.) наступает период, когда словаки выдвигают на приоритетные позиции вопросы о собственной самодостаточности внутри всё еще единого государства. В их конституционных предложениях содержались пункты, которые развивали представление о глубине национального самосознания. Это в свою очередь усложняло возможность установления диалога между чешской и словацкой сторонами при обсуждении вопросов, касающихся распределения инструментальных обязанностей между ними в пределах государственных структур. Точкой невозврата, по мнению авторов, стали переговоры в Миловы (3-8 февраля 1992 г.), на которых особенно остро проявилась несовместимость двух точек зрения. Что касается общественной оценки происходивших событий, то в монографии отмечается, что отсутствие взаимодействия между государством и жителями страны привело население в состояние временной фрустрации. Как это часто бывает, политики, принимавшие решение о разделе государства, не удосужились спросить мнение у своих граждан. Между тем, авторы едины во мнении, что 23 года спустя можно с уверенностью говорить о том, что пессимисты, т.е. те, кто был убежден в неизбежности катастрофических последствий для словацкой республики, недооценивали её потенциал, аккумулированный на протяжении всей её предыдущей истории. Анализируя чешско-словацкие отношениях на их современном этапе, авторы отмечают, что они «выходят за рамки обычного соседства».

Вторая глава монографии называется «Внешнеполитический аспект распада Чехословакии». Здесь акцентируется, что для мирового сообщества разделение страны на две части оказалось сюрпризом, неожиданностью. Более того, некоторые западные политики были напуганы тем, что мирный, цивилизованный «развод» Чехии и Словакии приведет к череде подобных событий и в Западной Европе. Поэтому многие страны прилагали усилия для сохранения единого государства. После того как процесс распада было уже невозможно остановить, в среде экспертов возникло два главных вопроса: 1) было ли это необходимо и 2) на ком лежала основная вина? Ввиду того, что Словакия по сравнению с Чехией обладала меньшей известностью, начались беспочвенные разговоры о словацком сепаратизме. Так, отсутствие проверенной информации о причинах возникшей дискуссии внутри Чехословакии вели западные страны к тому, что они интерпретировали «бархатный развод» в удобном для себя свете, объясняя его подъемом национализма в посткоммунистическом государстве. Более продвинутые специалисты находили причины дезинтеграции в конфликте между «чешской рациональностью» и «словацкой эмоциональностью», между «западными ценностями» и «восточным хаосом». Авторы заключают, что такие односторонние оценки мешали укреплению авторитета Словакии на международной арене в первые годы ее независимости, т.е. в начале 90-х гг.

Интересно наблюдение словацких экспертов, касающееся одновременности распада славянских федераций восточного блока – СССР, ЧССР, СФРЮ. Несмотря на то, что причины разложения этих структур были различны — что выводит их за рамки возможных обобщений — отмечается, что такая «закономерность» могла бы стать свидетельством «несостоятельности славянской взаимности в качестве интеграционной идеи». В рассматриваемое время более актуальной политической альтернативой становится ориентация на Северо-атлантический альянс и евроинтеграцию. В этой связи не удивительно, что в монографии значительное место отведено анализу зарождающихся взаимоотношений между молодой Словакией и США. Поначалу последние не разделяли стремления словацкой стороны обрести независимость. Прежде всего, американцы исходили из экономических соображений, поскольку словаки как торговый партнер на тот момент были для них не понятны; более того, они до конца не осознавали причин словацких требований к чешской стороне. Вызывает сожаление тот факт, что авторы в вопросе о международном восприятии распада Чехословакии акцентировали свое внимание исключительно на американской позиции, оставив без учета позицию европейских держав и России.

Третья глава книги посвящена социологическому исследованию словацкого общества после 1989 г. Для более полного обзора авторы привлекли к рассмотрению максимум доступных сведений (например, перепись населения 1910 г. в Австро-Венгрии), тем самым расширив хронологические рамки обзора. Подобный подход вызван тем, что более продолжительный временной отрезок позволяет найти отличия между долгосрочными трендами и краткосрочными колебаниями в рамках одной социальной структуры.  Прежде всего, анализу была подвергнута социальная стратификация словаков. Главными отличиями общественного развития Словакии от западных стран было то, что она никогда не была центром притяжения миграционных потоков; эмиграция всегда превышала иммиграцию. Таким образом, изменения происходили за счёт собственных сил. Между тем, авторы отмечают, что развитие социальной стратификации в Словакии на протяжении XX в. демонстрирует историю экономического успеха. Также события 1989 г., предоставившие словацкому обществу возможность развиваться в обстановке свободного рынка и демократических принципов, свидетельствовали о значительных изменениях в социальной структуре общества, став одновременно прологом негативных последствий рыночной экономики – безработицы и имущественного расслоения. Правда, авторы указывают также на прямую связь между политической и экономической трансформациями. Так, усиление демократических принципов в политике вело к стабилизации экономики и её поступательному росту.

Авторы обращают внимание также и на демографические последствия «бархатной революции». В частности, разрыв с социализмом вкупе с изменениями в ценностных и нормативных ориентирах социума привели к разрушению т.н. социалистической репродуктивной модели. Это проявилось в отказе от ранних браков, смещении (в сторону повышения) возраста для образования семьи, понижении уровня рождаемости, увеличении количества абортов, снижении смертности.

Также в этой главе рассматриваются взаимоотношения между церковью и государством. «Церковь и религия после десятилетий гонений стали институтами, которые способствовали ускорению социального и политического движения. Они стали важным фактором развития словацкого общества на его переходном этапе», — отмечают авторы работы.

Четвертая глава называется «Словакия в новой Европе». В фокусе исследования находится начавшийся после 1993 г. процесс демократической консолидации словацких политических сил. В то же время ставится задача идентифицировать причины, вызвавшие поляризацию словацкого общества, и обозначить пространство, в рамках которого партийные элиты искали консенсус. Авторы проводят анализ ключевых факторов, принципов и ценностей, на которых базировалась словацкая политическая система. Несмотря на существование в первые годы независимости тенденций к установлению авторитарного режима, их удалось преодолеть после выборов 1998 г. Это произошло благодаря консолидации правоцентристских партий с левыми, которые получили широкую поддержку гражданского общества. Отмечая характерные черты словацкой политической структуры, исследователи подчеркивают, что для неё характерно «отсутствие преемственности и высокий уровень неустойчивости партий, концентрация больше на личностях оппонентов, нежели на их программах».

Авторы монографии не могли оставить без внимания вопросы, касающиеся интеграции Словакии в ЕС. Для рассмотрения этой темы был выбран новаторский подход, фиксирующий внимание на рассмотрении общественного дискурса по этой проблематике. Для этого была проведена интерпретация не только документов, статей из СМИ и заявлений политиков, но и предпринята попытка концептуализировать отношения между дискурсом, существующими знаниями, идеологией и политическими игроками, представленными в качестве политических партий и правительственных учреждений. Авторы подчеркивают то обстоятельство, что история вступления Словакии в ЕС начиналась с заявлений о «возвращении в Европу», которое напрямую ассоциировалось с борьбой за демократию. Напомним, что книга вышла в канун председательства Словакии в Совете ЕС, которое должно было продемонстрировать Европе, что Словакия состоялась как государство и достойный член европейской семьи, что приносит выгоды в равной мере обеим сторонам.

 Михаил Ведерников


 

[1] Slovakia. A European story / Miroslav Londák, Slavomír Michálek, Peter Weiss et al. / Bratislava. 2016.